Говорящие с... - Страница 250

250

Все это было очень грустно и вообще ужасно, но к делу пока отношения не имело, и Шталь осторожно попыталась было увести Любу в нужном направлении, но на этот раз официантка уперлась, продолжая живописать злоключения несчастной Катюши, которую она взяла под свою опеку год назад, едва-едва та устроилась сюда, и пытаясь и с помощью слов, и с помощью жестов довести до сведения Эши, в каком она есть шоке от всего происходящего. Решив, что ей нужна передышка, Эша отпросилась в туалет, куда и была милостиво отпущена.

Туалет в "Аваллоне" был чистым и сверкающим. Оружия здесь не было, лат тоже, зато в изобилии имелись зеркала и искусственные растения. Убедившись, что туалет пуст, Эша защелкнула замок, отразилась в одном из зеркал, ужаснулась и, повернувшись к нему спиной, достала телефон. Подождала немного, но телефон не проявил никаких самостоятельных действий, очевидно, решив, что на самом деле, Эше не так уж и хочется звонить туда, куда она собирается. Все же Эша набрала номер и принялась выковыривать из пачки сигарету. Получалось почему-то плохо.

- Слушаю, - вежливо сказал Ейщаров. Ну конечно, он вежливый - телефончик-то другой, и абонент ему неизвестен. Вот всегда бы таким тоном разговаривал! Если б знал, что это она, небось, сразу бы разорался! Почувствовав, что начинает приходить в агрессивное состояние, Эша не произнесла ни звука, пытаясь успокоиться.

- Мадемуазель Шталь, вы решили перейти на общение жестами? - поинтересовалась трубка. - В таком случае, включите камеру, иначе наше общение будет весьма односторонним.

- Как вы узнали, что это я? - мрачно вопросила Эша.

- Только от ваших звонков у меня настроение портится заранее.

- То есть, мне больше не звонить?

- Я шучу, - пояснил Ейщаров со смешком. - Вы ж Мишке звонили, он мне ваш телефон и передал.

Что-то они там какие-то веселые сегодня.

- А чего это у нас голосок так хромает, Эша Викторовна?

Вот черт!

- Рановато начинаете.

Нет, ну какое твое дело?!

- Вы, кстати, по делу или опять жаловаться?

- Разумеется, по делу! - злобно ответила она. - В общем, так... Я тут сейчас в туалете ресторана "Аваллон"...

- Замечательно. А в каком городе у нас находится туалет ресторана "Аваллон"?

- Э-э...

Господи, ну ты ведь специально узнавала, что это за город, ты ведь даже записала!.. только где?..

- Я так понимаю, названия вы не знаете.

- Знаю! Я просто... Ну, это такой небольшой город...

- Ладно, - невежливо перебил Олег Георгиевич, - излагайте. Мне ведь все равно нечем заняться.

- Правда?

- Нет, - призналась трубка. - И постарайтесь говорить внятно. Проще, конечно, попросить вас прислать отчет, но, боюсь, сегодня все строчки в нем будут состоять из твердых знаков.

- Мне больше нравится буква "ы"...

- Начинайте говорить! - потребовал Ейщаров уже почти свирепо. - Или я найду этот небольшой город, потом отыщу в нем вас - в туалете или вне его - и сделаю с вами то, что вы и не подозреваете!

Ой!

- И перестаньте икать в трубку! Умойтесь, возьмите себя в руки или что там у вас есть! Я льщу себя надеждой, что вы напились в такую рань из-за служебной необходимости, или, хотя бы, отчасти, поэтому... Короче, я вас слушаю!

- У вас в вашем садке имеется Говорящий с посудой?

- Нет, ни единого, - судя по голосу, Ейщаров явно воодушевился - видно, и сам давненько желал познакомиться с упомянутым товарищем. - Только несколько его вещей. Ну, чашку вы видели, остальное... Что-то нашли?

Эша изложила узнанное, стараясь говорить разборчиво и лаконично, но то и дело забиралась в беспредельные дали придаточных предложений, откуда Ейщаров вынимал ее короткими и резкими вопросами.

- Любопытно, - сказал он под конец. - Если ваша Люба не насочиняла, а тот занятный бокал действительно был вашим первым бокалом за день, то действительно, очень похоже, что кто-то там окопался, хотя он может пребывать и в магазине, где они закупают посуду. И, значит, этот Денис уничтожает все вещи? Странно.

- Он может быть тоже Говорящим. Не с посудой, а там, например, с салфетками. Ведь Говорящим плевать на чужих собеседников? Может, у них вендетта, или он ему денег должен... ой!

- Что вы разыкались?! Водички попейте.

- Я ж вам сказала, что я в туалете.

- Ну и что там - воды нет, что ли?

- Мне от икотки лучше испуг помогает. Пришлите мне свою фотографию.

- Я лучше пришлю вам фотографию того, как закрывают ваш банковский счет, - невозмутимо произнес Ейщаров.

- Хотите, чтобы у меня был инфаркт?! Я всегда знала, что вы что-то против меня замышляете!

Олег Георгиевич сообщил, что замышлять что-то против Шталь совершенно бессмысленно, ибо она великолепно справится с этим собственными усилиями, после чего повелел:

- А теперь приходите в себя, собирайте вещички и продолжайте возвращаться в родной город.

- Но Говорящий!.. - изумилась Эша.

- Вы помните, что я вам говорил? Что-то обнаружили - прекрасно, вам зачтется, но дальше разберемся без вас. Уходите тихо, никого больше не расспрашивайте.

- Но...

- Все! - припечатал Ейщаров и повесил трубку. Эша спрятала телефон, зло дергая губами. Что значит уходите?! Это ее дело! Это она нашла!

Подойдя к раковине, Шталь сполоснула руки и украдкой снова посмотрела в зеркало. В зеркале был ужас. И позор. Или, как частенько выражались в Шае, па-аза-ар, прокатывая гласные до невозможности и делая ударение на первый слог. Да уж, настоящий пазар. Как говорили в одном хорошем фильме, завязывать пора с хиромантией, дружок. В данном случае, с абстиненцией. Пазар.

250