Говорящие с... - Страница 91

Господи, теперь я еще и их слышу!

Сжав зубы, Эша прошла в следующую комнату и остановилась посередине, водя лучом фонарика по витрине из красного дерева. Внутри у нее все подпрыгивало от исследовательского азарта и испуга.

Олег Георгиевич, это точно заразно! Теперь я слышу мебель. Плохо, но слышу.

Ну-с, скажет Олег Георгиевич, мамзель, тогда пожалуйте в паноптикум.

Да, нельзя ему рассказывать. Но раз она слышит... значит, никакой ошибки нет. Здесь есть говорящий. В этом доме.

Уважаемая мебель, ты вся такая замечательная, я тебя просто обожаю, но не могла ли ты немного помолчать - я пытаюсь думать!

В комнатах немедленно воцарилась тишина - такая глубокая и резкая, что Эша чуть не пустилась наутек. А что если мебель разозлилась? Что если к ней сейчас подкрадется какой-нибудь неоготический шкаф, оглушит дверцей и запрет в себе навсегда?!

- Ладно, - прошептала Эша, озираясь, - можете пока оставить ваши секреты при себе, но я хочу знать, о диваны и секретеры, шкафы и столики, кто научил вас делать все эти гадости?

- Я, - негромко сказали в сгустке мрака в углу. Что-то тихо щелкнуло, вспыхнул неяркий свет, и человек, сидевший на зеленом ореховом канапе в одних трусах, лениво-презрительно ухмыльнулся навстречу отшатнувшейся Шталь.

- Только не говори, что ты искала туалет или вышла погулять, - предупредил Макс, почесывая голую грудь и картинно зевая. - Давай мы это проедем и перейдем сразу к делу.

- Ты б штаны надел, деловой, - спокойно ответила Эша, выключая фонарик. Макс хмыкнул и забросил ногу за ногу. Без одежды он оказался еще более худым и сейчас выглядел не столько пугающе, сколько нелепо, но его глаза, светлые, как и у матери, смотрели опасно.

- Я бы мог сейчас просто разбудить родителей и рассказать, как застукал тебя, когда ты шарилась тут в два часа ночи. Тебя не просто выкинут из дома, тебя могут и посадить. Все зависит от того, как именно я это расскажу.

- Ты никак это не расскажешь, - Шталь скрестила руки на груди - не без умысла - отчего ее короткая майка задралась, обнажив живот, и глаза Макса внимательно на этот живот посмотрели.

- Почему ты так решила?

- Интуиция, - Эша пожала плечами. - К тому же, зачем тогда тебе было отвечать на вопрос?

- Ладно, - Макс блеснул зубами в усмешке. - Присядь, чего стоишь?

- Нет, спасибо.

- Значит, соображаешь, - заметил Гречухин-младший. - Я-то сразу заметил - что-то с тобой не то. Ходишь везде, высматриваешь, прощупываешь. Вначале думал, воровка, потом - какой-нибудь странствующий экстрасенс, типа тех, что мать постоянно сюда таскает пачками. Смешно слушать, какую чушь они несут всякий раз... Но ты другая, сразу на мебель запала. Откуда знаешь?

- При учете характера местных происшествий, сложно подумать что-нибудь другое. А зачем ты это делаешь, Макс?

- Затем, что мне скучно, - пояснил он. - Затем, что мне очень нравится наблюдать, как мои расфуфыренные предки, и Ника, и этот полоумный, которого отец воткнул в нашу жизнь против нашей воли, постоянно оказываются в дурацких ситуациях. Особенно во время своих отстойных приемов, когда они принимаются хвастаться своим антиквариатом, в котором, кстати, ни черта не смыслят! У них нет ни вкуса, ни меры и они трясутся над каждым из своих идиотских стульев! Туда не садись, это не трогай, там не ходи... ах, что вы сделали с гобеленовой обивкой! Будто они родили эту драгоценную мебель, а нас купили в магазинчике! Я эту мебель ненавижу!

У-у, милый, да тебе тоже нужны специалисты!

- А теперь, с твоей помощью, скоро и они начнут ее ненавидеть?

- Ты смотри! - Макс засмеялся. - Ты что, психиатр, Лера? Сейчас начнешь вкручивать всякие фрейдистские симптомы? Брось, ничего психического - это просто развлечение. Вначале, думал, совпадение... а потом... вот захочу я, чтобы сидящий падал со стула - и он падает. И потом все время падает. Захочу, чтобы в кресле было невозможно сидеть - так и выходит! Я приказываю мебели, ясно?

У-у, милый, да тебе нужно море специалистов.

- Ты тоже падал со стульев, - заметила Шталь. - Реже, но падал.

- Ну, это не всегда можно контролировать, - пояснил Макс. - Думаешь на один стул, а накрывает еще несколько - слишком мощный выход силы. Мебель - она же безмозглая, различий не делает.

- И давно ты так умеешь?

- Несколько лет, - Макс встал и вразвалочку подошел к ней. - Надеюсь, ты понимаешь, что эти сведения тебе никак не использовать. Я ждал тебя, потому что мне было любопытно. Я знал, что рано или поздно ты сюда сунешься. Так кто ты такая?

- Прогульщица твоего брата.

- Да ну, брось, теперь-то зачем? Говори или я разбужу родителей...

- Мне кажется, я слышу еще одно недосказанное "или", о повелитель табуреток, - ехидно произнесла Эша. Лицо Макса дернулось, расколовшись злой гримасой, которая тут же снова превратилась в ухмылку - сладкую, почти медовую.

- Верно. Или мы могли бы договориться, - он положил ладонь ей на живот, и ладонь поехала вверх. - Как ты заметила, здесь полно мебели, на которой мы сможем договориться.

- Я детьми не интересуюсь, - сказала Эша, извлекая гречухинскую ладонь из-под своей майки и одновременно слегка выворачивая ее, так что Макс, охнув, изогнулся следом, оттопырив тощий зад. - А ты, Максик, шел бы спать. Тебе в школу завтра - у тебя ведь, кажется, контрольная по химии. Хочешь - можешь будить маму-папу и рассказывать им что-то особым образом, только тогда и я начну что-то рассказывать. А я это дело умею и люблю, причем давно. Валяй, проверим, кто убедительней! Кстати, а в баре-то зачем? Там тебе кто насолил?