Говорящие с... - Страница 96

И что теперь? Звонить в милицию? Мол, арестуйте его, я его подозреваю в похищении, потому что он упал со стула? После такого звонка ее поместят совсем в другую больницу, где не особо попрыгаешь из окон. К тому же, почему Илья не мог упасть со стула просто так? Это может произойти с кем угодно, и стул при этом будет самый обычный. Возможно, он и вовсе со стула не падал, а с кем-нибудь подрался или произошел несчастный случай, и Илья просто не хочет ей об этом говорить. Могут быть десятки причин.

Пока они сидели и болтали, Эша успела придумать еще двадцать причин, по которым Илья не может иметь к случившемуся никакого отношения, и сто двадцать раз сказать себе, что все это глупость.

А когда они распрощались, Эша, конечно же, пошла следом.

* * *

Илья шел неторопливо, глазел по сторонам, заглянул в еще один магазинчик, дважды останавливался покурить и поболтать с оказавшимися в поле его зрения юными особами и в целом и для похитителя, и просто для Ильи вел себя возмутительно. Шталь наблюдала, скромно заслоняясь деревьями и прохожими, мысленно всячески охаивая свои действия и сладостно представляя, сколько ей удастся содрать с Олега Георгиевича за сотрясение мозга средней тяжести. Падение в розовый куст он, пожалуй, не оплатит, хотя можно что-нибудь придумать и представить это в свете рабочей необходимости. В этот момент объект наблюдения завернул в ивовый скверик, извлек из пакета бутылочку пива и принялся поглощать его с самым беззаботным видом. Эша даже зубами заскрипела от злости, попадая в такт тихому шелесту ветвей. Ее, наверное, уже в розыск объявили, а она отслеживает перемещения по городу случайного приятеля. Возможно, медсестра была права, и ей следовало подвергнуться повторному осмотру.

Допив пиво, Илья, как примерный гражданин, сунул бутылку в урну, посмотрел на часы и зевнул. Эша стояла так близко, что, при желании, могла сосчитать все его зубы. Завершив зевок, Илья встал и направился к остановке. Дождался маршрутки, забрался в нее, предварительно вежливо пропустив какую-то тучную даму, и захлопнул дверцу.

Ну, вот, собственно и все. Хватит! Это была не рука судьбы, Шталь. Это была ее нога, которой тебя пнули, потому что ты, Эша Шталь, зарвалась!

Маршрутка тронулась с места, и Эша завертела головой по сторонам, пожалев о стоявшей далеко отсюда на платной стоянке "фабии", посколько зарегестрирована та была совсем не на Леру Казакову. Она подскочила к обочине и замахала рукой. Почти сразу из негустого потока машин вырулил зеленый "москвичок" и притормозил возле нее.

- Ну? - спросил водитель в окошко.

- Вот, - сказала Эша, показывая деньги.

- Ага, - ответил водитель, открывая дверцу. Эша плюхнулась на сиденье и обозначила направление и характер движения. Водитель принял деньги и коротко кивнул. За всю дорогу он не задал ни одного вопроса, глядя в лобовое стекло и жуя чадящую "беломорину". Эша задала только один:

- Куда идет эта маршрутка?

- Кажись, через балку, на дачи, а конечная у нее возле кладбища.

Эша поежилась и принялась вытаскивать из рук оставшиеся колючки.

Вскоре они покинули городские пределы, и по обеим сторонам дороги потянулся редкий березовый лесок. Через пару километров лесок отступил, дорога пошла под уклон, замелькали особнячки и домишки, большая часть которых была погружена во мрак. Маршрутка остановилась возле тусклого фонаря, и Эша, увидев, как из нее выпрыгнула знакомая фигура, попросила водителя проехать чуть дальше. Фигура уже неторопливо спускалась между домами в глубь балки, когда Шталь покинула "москвичок", поблагодарив водителя. Тот невозмутимо кивнул и уехал.

Светлые пакеты в руках Ильи прыгали в темноте хорошим ориентиром, и Эша позволила ему отойти подальше, медленно продвигаясь следом и вздрагивая, когда из-за очередного забора выплескивался яростный собачий лай. Она совершенно не представляла, что будет делать, когда приятель достигнет конечной точки своего путешествия. Вот будет смешно, когда в этой конечной точке окажется помянутый кореш с семьей - а скорее всего так и есть - Илья ведь ни разу не сказал своего точного адреса, а ей до сей поры это было неинтересно.

Через некоторое время Илья остановился перед воротами в красном кирпичном заборе, украшенном по краю стилизованными фонарями на коротких столбиках. Горели только два из них, и Илья, поставив брякнувшие пакеты в неровный полукруг света, принялся шарить во внутреннем кармане. Вытащил ключи, выронив вместе с ними некий предмет, чертыхнулся, наклонился и поднял его, огляделся, зевнул и начал со скрежетом отпирать ворота. Отодвинул одну из створок, в этот момент сзади что-то зашуршало, и он испуганно повернулся, но завершить поворот не успел - Шталь, приподнявшись на цыпочки, с короткого замаха огрела приятеля по голове бутылкой, которую стянула из его же пакета. Бутылка весело брызнула во все стороны, Илья сунулся вперед, гулко стукнулся лбом о нераскрытую створку и, трагически забросив одну руку за голову, повалился на землю в позе спящей Венеры. В вечернем воздухе пронзительно запахло пивом. Шталь поспешно осмотрелась, но вокруг по-прежнему было темно и тихо, лишь с рабочим энтузиазмом погавкивали собаки. Наклонившись, она извлекла из внутреннего кармана Ильи свой сотовый, тихо обозвав лежащего нехорошим русским словом. Лежащий не отреагировал - либо он был согласен, либо потерял сознание.

Эша осторожно заглянула в приоткрытые ворота. Подъездная дорожка была пуста, над пряничным крыльцом горел фонарь, бросая тусклый свет на широкие ступени и узорчатые перила, и с фасада светилось лишь одно окно второго этажа. Если в доме и услышали что-то, то ничем этого не показывали - никто не стрелял из оконных проемов и с крыши, и на крыльцо не выкатывали гаубицу. Никто даже не вышел. Очевидно, они притаились возле окон и наблюдали.